редкий вид
Ни к чему в жестоком голосе металл, ты давно уже украла мой уют.
Про симфонии я знаю, испытал, но кантаты не играют, а поют. Понимаю, раз вменяемости - ноль, выбирать слова особо не пришлось, да ещё в крови бушует алкоголь, ты кантату и сплясала бы, небось.
Тренированное тело – это блеск, но к нему б ещё хоть капельку души.
Ни к чему нам буффонада и гротеск.
Ты всё пела, так пойди же, попляши.
Берегись недооценивать урон, утекают твои силы, как вода. Очень плохо, если воин – фанфарон.
Он проигрывает. Больно и всегда.
А.П.
Про симфонии я знаю, испытал, но кантаты не играют, а поют. Понимаю, раз вменяемости - ноль, выбирать слова особо не пришлось, да ещё в крови бушует алкоголь, ты кантату и сплясала бы, небось.
Тренированное тело – это блеск, но к нему б ещё хоть капельку души.
Ни к чему нам буффонада и гротеск.
Ты всё пела, так пойди же, попляши.
Берегись недооценивать урон, утекают твои силы, как вода. Очень плохо, если воин – фанфарон.
Он проигрывает. Больно и всегда.
А.П.